Руководитель отдела криминалистики тульского СУ СКР Куклин: Сейчас тяжело скрыть преступления, даже невозможно

Кирилл Куклин – руководитель отдела криминалистики СУ СКР по Тульской области. Работает там, где и мечтал. Раскрывает преступления, которые были совершены четверть века назад. Не дрогнет при виде лужи крови. А также имеет волшебный тумблер, который позволяет дома моментально становиться любящим мужем и отцом. И наоборот, ведь работа 24/7 порой – не такое уж и преувеличение. В преддверии Дня криминалистической службы Следственного комитета Тульская служба новостей побеседовала с Куклиным – о работе и не только.

Уже ничего не может удивить! Наверное...

 - Как вы пришли работать в следственные органы? Неужели мечтали об этом в детстве?

 - С учетом того, что отец всю жизнь работал в милиции, задумывался об этом. Может, смотря на него и мечтал. Направление у него было другое – ГАИ, но были его знакомые, наши родственники, кто работал в прокуратуре и следственных органах. Правоохранительная деятельность меня привлекала, поэтому, да - мечтал. И добился своей цели. Мечты сбываются (прим. улыбается). 

 - Как виделась сыну работа отца?

 - Отец постоянно на работе находился. Но мне удавалось побывать у него на службе. Интересно было наблюдать.

 - Ваши дети могут пойти по вашим стопам?

 - Не исключаю. Моему сыну четыре года, а дочь уже в десятом классе.

 - Но они-то папу чаще видят?

 - Конечно.

 - Криминалист в понимании многих – человек с чемоданчиком, который ищет улики, запечатывает их в прозрачный пакетик. Так?

 - У криминалиста более широкий спектр задач. Кроме выездов на места происшествий, где мы действительно ищем, собираем и упаковываем следы, которые ложатся в основу доказательств, мы работаем с людьми на местах происшествий, расследуем уголовные дела, изучаем архивные уголовные дела о нераскрытых преступлениях прошлых лет и, конечно же, обучаем молодых сотрудников.

 - Работа с людьми на местах происшествий. Это чаще всего потерпевшие? Сложно психологически?

 - По-разному бывает. С учетом того, что я длительное время работаю, на сложностях внимание не акцентирую. Это обычная ежедневная работа уже.

 - Но какая-то эмпатия же есть...

 - Конечно, видишь людей и их переживания. 

Но с годами вырабатывается профессиональный иммунитет, чтобы не принимать все близко к сердцу и оставаться с холодной головой.

 Работа остается на работе. Уходишь домой и забываешь. Пытаешься [забыть].

 - Сразу же не могу не коснуться вечного вопроса при общении с полицейскими или следователями. Как относитесь к современным сериалам про вашу работу? Когда, например, убийства раскрывают участковые, а иногда для задержания нужен лишь волосок злодея.

 - Участковые, хоть и принимают активное участие в раскрытии преступления, но все же это прерогатива оперативных сотрудников и следственных органов. Да и по одному волоску невозможно раскрыть преступление. Нужны и другие следы, которые приведут нас к предполагаемому преступнику. Так, что в большинстве случаев в фильмах все упрощено и приукрашено. Я сериалы смотрю. Правда, редко.

 - Свое первое дело помните?

 - Конечно, помню.

 - Где это было и когда?

 - Саратовская область. Работал старшим следователем территориального следственного отдела. Пропал малолетний. Позже мы нашли его труп. Он надышался газом и умер. Первое дело, психологически тяжелое.

 - Сказали «малолетний». Не ребенок. Вы свой профессиональный «сленг» переносите в повседневную жизнь?

 - Конечно.

 - Что-то более эмоциональное было?

 - Нет. Тогда мы долго искали этого ребенка. И родители его очень переживали, это был их единственный и поздний ребенок. Психологически было тяжело. Затем пошли другие дела и стал проще ко всему относиться.

 - Ну что, сейчас вообще ничего уже не может удивить?

 - Нет. (прим. пауза). Наверное. 

Неотвратимость наказания

 - Сейчас сделан упор на раскрытие преступлений прошлых лет. Как так выходит, что тогда найти преступника удалось, а спустя 20 лет – удалось? Неужели дело лишь в новейших технологиях?

 - Я часто общаюсь с бывшими коллегами, которые уже сейчас на пенсии, общаюсь по этим делам прошлых лет. Это были 90-е, нулевые. Тогда было большое количество преступлений. За сутки могло быть совершено два, три, пять убийств. Если на первоначальном этапе раскрытие не пошло и стоящей информации не поступало, дело приостанавливалось. Тогда, наверное, не хватало ресурсов, времени. Сейчас поднимаем эти дела, изучаем, там есть интересные моменты, в том числе о лицах, которые могли это совершить. Бывает тяжело, что преступления из 80-х и 90-х, свидетели могли скончаться или подозреваемых уже нет в живых.

 - Есть преступления и из 80-х? И их не закрыть?

 - Да. У нас даже есть преступление 1960-х годов. Это разбойное нападение с убийством. 

 - Неужели какие-то микрочастицы, найденные под ногтями жертвы, спустя 20 лет реально дают какую-то информацию?

 - Конечно, генетический материал человека хранится долго.

 - Но ведь улики необходимо еще правильно «упаковать»?

 - Конечно. От правильности упаковки зависит многое, поэтому молодых следователей мы сразу же учим именно правильно изымать и упаковывать. Если говорить о делах прошлых лет, то не было еще такого, чтобы наши бывшие коллеги допускали в этом оплошности. 

 - Как удалось раскрыть дело о нападении на мигранта в районе проспекта Ленина и улицы Льва Толстого в Туле в 2007 году?

 - Шла группа молодых людей. Они увидели потерпевшего, он был выходцем из Средней Азии. Его оскорбили, завязался конфликт и совершили убийство, просто спонтанно. Часть участвующих в конфликте лиц первоначально установили, допрашивали как свидетелей. Они сообщали о причастности одного из мужчин, но его в те годы достоверно не удалось установить. Позже мы дело возобновили, установили и допросили свидетелей, установили местонахождение подозреваемых. Там было два лица. Суд их признал виновными.

 - Задержание спустя столько лет. Подозреваемые же в шоке? Как задержали спустя столько лет?

 - Было в практике убийство женщины в 2013 году. Подозревался ее супруг. Он отрицал свою вину и, если не ошибаюсь, куда-то уехал. Спустя годы дело возобновили, мы его нашли, и когда приехали забирать, его первая фраза была: «Наконец-то вы приехали, я сам не мог решиться». Вину он признал, его осудили. Он объяснял, что забил до смерти жену, что на тот момент был лицом, злоупотребляющим спиртными напитками. 

У них был сын. После убийства жены он перестал пить и занялся воспитанием сына, говорил ему, что мать просто скончалась, и все это время переживал, что сын узнает правду и отвернется от него. Это и было причиной не сознаваться долгие годы.

 - Почему свидетели молчат, зная важную информацию?

 - Если говорить про 90-е и нулевые, то люди опасались за свою жизнь. Много дел, где были лица, которые относились к криминалитету. Люди боялись расправы. По прошествии времени эти лица статуса в криминальном мире уже не имеют, и люди нам так и поясняют, что боялись.

 - Еще одна история. В 2025 году осудили мужчину за смерть девушки, тело которой нашли в Упе еще в 1999-м.

 - В деле были сведения, что о возможной причастности именно этого мужчины, но местонахождение его было не установлено. Была информация и о его подельнике, которого позже задержали за другое преступление. Нам спустя годы удалось его установить. Мы привезли подозреваемого из Курской области, он дал признательные показания, хотя на суде потом начал отказываться от своих слов. Его опознала даже мать потерпевшей. После убийства девушки они пытались у нее дома забрать имущество и хотели ключами погибшей открыть дверь. Мать увидела их тогда и опознала. Второго подозреваемого привлечь к уголовной ответственности не удалось, он скончался. 

Сейчас невозможно скрыть преступление

 - При расследовании преступлений прошлых лет людям как-то восстанавливают память. Как?

 - Есть в Главном управлении криминалистики Следственного комитета России отдел, где сотрудники специализируются на работе по активации памяти. Это психологи и художники, которые помогают гражданам вспомнить какие-то детали и зафиксировать их. У нас есть пара дел, по которым проводилась такая работа. Могу сказать, что портрет, нарисованный в процессе активации памяти реально совпал с внешностью лица, совершившего преступление.

 - Может ли современная техника найти капли крови в ванной спустя много лет?

 - Есть криминалистическое средство, которое наносится на поверхность. Выключаешь свет, подсвечиваешь ультрафиолетом и места начинают светиться. Даже если замываешь... 

У нас было в 2022 году дело, когда женщина расчленила девушку. Спустя какое-то время мы обрабатывали ванную комнату – она вся светилась. 

 - Особенно заметны следы были в районе швов, стыков, на керамической плитке. 

 - А плевок, слюна – через сколько ее можно найти?

 - В слюне содержатся клетки эпителия внутренней поверхности щёк, которые служат надёжным источником ДНК. Для анализа достаточно даже следов слюны, например, на окурке или чашке. Однако для некоторых исследований слюны может не хватать, например, если в ней мало клеток эпителия щёк или есть посторонние примеси. 

 - А окурок?

 - Окурок на себе длительное время на себе может нести следы.

 - Курение вредит не только здоровью.

 - Да!

 - А можно ли найти запах?

 - Да, одорология этим занимается. Мы эту практику применяем в своей работе, но мое мнение, что лучше генетики нет ничего!

 - Тщательная стирка поможет скрыть кровь?

 - Все равно можно найти. Тяжеловато, но это возможно.

 - А отпечаток? Условно, на вашем столе в помещении.

 - Зависит от условий. В комнате долго будет храниться. Даже на улице находим бутылки после дождя, но на них есть следы. Если не вытирали, не проводились какие-то механические воздействия.

 - Заключение полиграфолога – доказательство по уголовному делу?

 - Нет. Но при раскрытии преступлений, особенно по горячим следам, это очень значимая вещь.

 - А как помогает?

 - С учетом полученной информации с человеком проще работать, понимаешь врет или не врет. Полиграфологи они же и психологи. Лица, бывает, уже в ходе беседы с психологом начинают признаваться в совершении преступления.

 - Обмануть полиграф возможно?

 - Нет, невозможно. Там множество датчиков – на дыхание, на пульс, на движения и так далее, разные тесты и так далее. 

 - А человека возможно. Были у вас такие подозреваемые, которые клялись, что не они совершили преступление?

 - Были. А на полиграфе «выстреливали». Те, кто совершает, на полиграф не соглашаются обычно. А если соглашаются, то потом говорят, что не верят, и полиграф не может сказать правду. 

Сейчас тяжело скрыть преступления. Я бы даже сказал, что невозможно.

Помощь камер и соцсетей

 - А то, что камер сейчас много, помогает в работе?

 - Конечно. Есть места, где камер нет, и это проблема. Считаю, что было бы неплохо обязать управляющие компании или организации, которые занимаются сдачей помещений в аренду, устанавливать видеокамеры. Бывает, что обнаруживается тело и все. Кто? Как? Начинаем рисовать карты и отслеживать людей по пути следования. Если в «квадрате» нет камер, поиски расширяются. И «зацепить» подозреваемого можно только через два-три квартала.

 - Камеры помогают и предотвратить преступления.

 - Конечно! Человек идет, видит камеры. Мало кто решится на виду совершать преступление.

 - Сейчас люди активно ведут соцсети, общаются онлайн. Это когда-то помогало раскрыть преступление?

 - Была история из Богородицка. Нам из Москвы пришел материал, где содержалось объяснение гражданки и исследование телефона. Так вот, там была переписка, в ходе которой одна подруга другой сообщила, что у знакомой пропал ребенок и его убил сожитель. Все, больше никакой информации не было. Мы установили девушку и сожителя. Выяснили, что действительно был ребенок, и он просто пропал. Ни в садик, ни в школу не ходил. Сама мать тоже подтвердила, что ребенок был, но скончался. Когда она вернулась из поездки, сожитель сказал, что ребенку стало плохо, он умер. Сожитель якобы испугался и похоронил его. А сам подозреваемый уже в ходе беседы сообщил нам, что пил в тот день, а ребенок его донимал. Он его сильно толкнул, и мальчик ударился головой о кровать. Обвиняемого приговорили к длительному сроку лишения свободы. Вот вам и соцсети, одно сообщение. Примеров, когда социальные сети помогали нам, много.

(прим. подробнее читайте в материале ТСН24 "История о мальчике, которого нет")

 - Сами соцсети ведете?

 - Нет.

 - Неинтересно?

 - Абсолютно. Да и некогда.

 - А дети?

 - Дочь ведет соцсети.

 - А как насчет информационной безопасности?

 - Контролируем, но она и сама все прекрасно знает. 

Сыну четыре года и если бабушка с кем-то по телефону разговаривает, он спрашивает: «Бабушка, это не мошенники?». Без шуток!

 - Дома же вы другой человек? Есть тумблер переключения.

 - Конечно. Несмотря на то, что в нашей профессии ты вовлечен в работу 24/7, ведь преступления происходят в любое время дня и ночи и со всей области, круглосуточно звонят. И приходится лично выезжать на многие происшествия. Переключаться и отдыхать нужно обязательно, иначе быстро произойдет профессиональное выгорание.

 - А в отпуске думаете о работе?

 - В длительном отпуске да. Две недели отдыхаешь, потом уже начинаешь думать.

 - Свободное время посвящаете семье. А спортом увлекаетесь?

 - Спортзал посещаю. Поздно, бывает. В 11 часов вечера прихожу в спортзал, один там. Но для спорта и, конечно, семьи нужно выделять время.

 - Профессиональный праздник рассчитываете встретить не на работе? Это же воскресенье.

 - Планирую не на работе!

 - Что пожелаете?

 - Не погасать, главное. Если энтузиазм пропадает не надо дальше работать, не будет с этого толка. И здоровья, конечно.