Тульский адвокат Сергей Зубарев – об объективности судей и праве на защиту в России

Когда страсти по уголовному делу сотрудника УМВД России по городу Туле Сергея Песенникова утихли, ИА ТСН24 попросило встречи с адвокатом, представляющим в суде интересы стража порядка. Все-таки вопросов, возникших в ходе процесса, появилось еще больше, а ответов – меньше. Известный не только в областном центре правозащитник не отказал.

Шкаф в кабинете Сергея Зубарева, как и любого другого юриста, заставлен «под завязку»: Уголовный, Уголовно-процессуальный, Гражданский и еще бог весть какие кодексы, справочники и монографии стройными рядами стоят на полках. На столе – огромные стопки различных бумаг – все они необходимы в работе. За тем, что происходит в кабинете, из угла наблюдает большой манекен Боб-бокс. Ходят слухи, что адвокат благодаря ему поддерживает физическую форму. Хотя, он этого не отрицает.

«В законе нет мелочей»

Основная тема нашего интервью – все то же уголовное дело Сергея Песенникова. В ходе процесса выяснялись какие-то факты, которые, как казалось стороннему наблюдателю, могли бы привести к оправдательному приговору. 30 июня судья решила иначе – полицейского признали виновным в служебной халатности.

Напомним, 30 мая 2015 года молодой полицейский, будучи в звании лейтенанта, и временно занимая должность помощника оперативного дежурного, принял звонок от девочки, которая впоследствии вместе с семьей была убита мигрантом из Узбекистана Сирожиддином Шералиевым. В материалах дела отмечается, что страж порядка действовал недостаточно оперативно и мог предотвратить преступление.

Суд, при вынесении приговора акцентировал внимание на том, что полицейский, ограничившись передачей информации о возможном убийстве бабушки (позвонившая девочка сообщила об убийстве родственницы, далее связь оборвалась, — прим. ред.) исключил возможность должного реагирования отдела полиции «Косогорское». По мнению судьи, его действия подорвали авторитет органов власти.

– Все ожидали такого результата, – сказал Зубарев, начиная разговор. – У Сергея, наверное, была какая-то надежда, но я объяснил ему с самого начала, что оправдательные приговоры в нашей стране большая редкость. Наша судебная система работает не так, как нам бы хотелось.

– Вы сказали, что ждать оправдательного приговора не стоило, но изначально было понятно, что по уголовному делу должно было проходить больше людей: например, участковый с Косой Горы Артур Хачатрян(он не заметил на своем участке нелегального мигранта – прим. ред), возможно, сотрудники ОП «Косогорское». Почему они остались безнаказанными? Лень следствия или какие-то другие мотивы?

– Я бы не сказал, что нужно было привлекать много людей, но судя по тому, как арестовали начальника участковых отдела полиции, где люди «боярышником» травились (в январе 2017 года в Иркутске следственный комитет задержал начальника полиции из-за отравления 78 человек «боярышником» - прим. ред), то, наверное, нужно было бы.

[caption id="attachment_248224" align="alignnone" width="595"] Подзащитный Сергея Зубарева Сергей Песенников [/caption]

Если на участке непорядок, и там граждане узбекской национальности поселились в доме, и участковому об этом сигнализировали, но он оставил «на потом», то ответственность должен понести. Однако следователи в возбуждении уголовного дела отказали.

Если бы служба участковых отреагировала своевременно, то ничего бы не произошло.

– Как считаете, почему все же не стали привлекать к ответственности? Поленились или решили найти одного «крайнего»?

– Мне тяжело залезть в голову других людей. Не могу и не хочу предполагать, почему так. Выбрали какую-то жертву. Как мне представляется, она даже на поверхности не лежит, потому что реакция Сергея Песенникова на звонок девочки была моментальной, незамедлительной. Ребенок позвонил,  передал информацию, связь прервалась, он тут же, без какого-либо промедления, в 03.37 ночи (30 мая 2015 года – прим. ред.), передает сообщение в территориальный отдел полиции.

В чем его вина, что на Косой Горе понадобилось две минуты, для осмысления информации?

По записи звонка слышно, как принимавшие звонок от Песенникова говорят: «Сейчас я посмотрю [адрес]», «Не пуга-а-ай», нецензурно выражаются. Никому в голову не пришло обвинить кого-то из них.

Поселок Косая Гора это всего лишь территориально небольшой участок Привокзального района. Люди, которые там работают, должны знать все улицы в поселке на зубок.

Если уж следственным органам, сгоряча, хотелось привлечь к ответственности еще кого-то, то привлекать необходимо было тех, кто в нарушение статьи 12 Федерального Закона «О полиции» допустил промедление.

Хочу еще также заметить, что Песенников в ходе передачи информации о преступлении в Косогорский отдел полиции,  побуждал работников полиции действовать быстрее, что отмечено в заключении экспертизы проведенной по инициативе стороны  обвинения.

Никакие нормативные документы не вменяют ему это в обязанность.

Я же считаю, что это был эмоциональный всплеск неопытного работника дежурной части (как известно, Песенников до случившегося работал в этой должности всего два месяца) впервые принявшего сообщении об убийстве.

Ему никого не нужно было торопить, так как он передал сообщение в тот территориальный орган полиции, который в соответствии с уже упоминавшийся статьей 12 Закона «О полиции», обязан был организовать незамедлительное прибытие работников полиции на место преступления.

– Согласно материалам дела, при разрешенной скорости 60 километров в час косогорские полицейские ехали к дому, где произошло убийство, со скоростью 40 километров в час. У них же есть спецсигналы, которыми они могли бы воспользоваться, чтобы ускорить время реагирования.

– Этот вопрос не очень выяснялся. К тому же, это слова водителя. Если он имел возможность ехать быстрее, и не ехал – то есть не исполнял Закон «О полиции», – значит, его надо наказывать: увольнять или принимать какие-либо иные меры.

Водителем командует старший, и я думаю, что они ехали с той скоростью, которая была возможна. К тому же и работники полиции должны соблюдать Правила дорожного движения и меры безопасности. Там, на Косой Горе, есть какие-то свои опасности на дорогах.

От места, где они находились, до дома, где произошло убийство – три минуты езды, и, даже двигаясь они со скоростью 60 километров в час, это была бы экономия времени, которую можно не принимать во внимание как погрешность.

– Из материалов дела Сергея следует, что полицейских отправили туда после того, как не смогли дозвониться до девочки…

– Получается так.

– То есть даже не сразу после звонка Песенникова…

– Ближайший наряд был направлен после звонка полицейских с Косой Горы девочке.

В приговоре Песенникову судья подчеркивает, что вердикт областного суда по делу Шералиева имеет преюдициальное значение для рассмотрения нашего дела (преюдиция –  обязательность для всех судов, рассматривающих дело, принять без проверки доказательств факты, ранее установленные вступившим в законную силу судебным решением по другому делу, в котором участвуют те же лица – прим. ред. Да, имеет, но не наша вина в том, что в приговоре Сирожиддину Шералиеву, где было все сосредоточено на доказательстве его вины в этих зверских убийствах, тоже есть нелепицы, которые нам стоило бы принять во внимание.

[caption id="attachment_248223" align="alignnone" width="587"] Сергей Зубарев: Суд нарушил право на защиту Песенникова[/caption]

Согласно материалам дела, с 2 часов 30 минуту него возник умысел на убийства, и он начал его реализовывать. Продолжались убийства до 3 часов 47 минут. Не знаю, на основании чего они делают такой вывод, но в 3 часа 47 минут  Шералиев уже попал в поле зрения работников полиции и его стали задерживать. Следователи же считают, что до выхода его из дома он убивал.

Но в приговоре говорится, и мы должны принимать это во внимание, что после того, как он закончил убивать, желая скрыть следы преступления, мигрант принял душ,  вымыл ножи. Причем сначала он вымыл одно орудие убийства, потом сходил в комнату за другим ножом, похитил телефон и только после этого – в 3 часа 47 минут, – вышел из дома. Но как он мог убивать в это время, когда часть времени было затрачено на то, чтобы замести следы? Шералиев сам рассказал, что принимал в ванную и потратил на это порядка пяти минут. Все эти убийства были закончены тогда, когда полиция при всех современных средствах реагирования в любом случае не могла бы предотвратить преступление. Если мы отбросим это время, то будет 3 часа 41 минута. И даже если бы косогорские полицейские приехали в 41-42 минуты, они бы застали его ванной или моющим ножи. Исходя из приговора Тульского областного суда, который зафиксировал это обстоятельство, мы настаивали на том, чтобы оно вошло и в наше обвинение.

– Но в последней редакции кусок о том, что Шералиев принял душ и вымыл ножи, вообще выбросили…

– Да, выбросили. Почему? Так у нас работают… Так у нас все работает.

Когда машина обвинения запущена, то она делает все, чтобы дело закончилось обвинительным приговором.

А суды, которые в наше время не критикует только ленивый, никуда со своими недостатками не делись, и эти изъяны не изжиты, несмотря на все реформы. Обвинительный уклон по-прежнему существует, и мы видим его в этом приговоре.

– После приговора вы сказали, что пойдете дальше. Как далеко вы готовы идти?

– Будем работать. Пойдем далеко так, как позволяет закон.

– До Страсбургского суда? Опыт у вас есть.

– Опыт есть, но это разные вещи. Европейский суд – это не очередная и не последняя инстанция, чтобы отменить этот приговор, исходя из того как это правосудие совершалось...

Приведу пример: Песенников неоднократно обращался к суду, с просьбой освободить его от навязанного ему защитника (из-за болезни Сергея Зубарева, не явившегося на одно (первое) судебное заседание,  подсудимому назначили государственного адвоката Михаила Кулакова – прим.ред), но ему трижды отказали. Это прямое нарушение Конвенции о защите прав человека и основных свобод, на основании которых работает Европейский суд. По одному этому основанию можно направить жалобу в Страсбург.

Когда дело рассматривалось с нарушением права подсудимого на защиту, то такой приговор подлежит отмене.

Большее количество защитников отнюдь не означает улучшение положения подсудимого.  Это положение, улучшается только тогда, когда подсудимый осуществляет свою защиту с помощью выбранного им самим защитника.

– По этому случаю планируете обращаться куда-то?

– Мы использовали, что могли: жаловались в областной суд, Песенников писал письмо председателю Верховного суда. Оттуда эту жалобу на это нарушение переслали в областной суд. Заместитель председателя ему ответил, что когда идет процесс, то вышестоящий суд, не может вмешаться в судопроизводство, но мы  можем указать на эти нарушения в апелляционной жалобе.

– Вы планируете это включить?

– А как же не включать, когда Песенников боялся рот открыть в присутствии, по сути, постороннего человека, который обладал всеми правами?

В одной жалобе он указывал, что защитник задал вопрос, который никто из нас не планировал задавать. Мы с ним во время процесса все не раз обговаривали, согласовывали все вопросы, понимали друг друга с полувзгляда и полуслова.

В нашей профессии первооснова – не навредить, а не в том, чтобы блеснуть умом.

– Возвращаясь к материалам дела, не могу не спросить, как экспертиза по трупам (в ходе рассмотрения дела исследовались заключения судебно-медицинской экспертизы, в которой описаны ранения, нанесенные погибшим Шералиевым – прим. ред.) связана с делом Сергея Песенникова?

– Это сложно понять. Сразу хочу заметить, что в деле Песенникова фигурируют копии судебно-медицинских экспертиз, а уголовно-процессуальный закон (статья 74 УПК РФ) не допускает в качестве доказательства копии этих документов. Но даже если это входит в материалы дела, и тем более, в приговор, то суд должен был полностью оглашать  эти, так называемые процессуальные документы

Например, исходя из результатов экспертиз видно, что Шералиев переспал с убитыми женщинами, несмотря на присутствие рядом детей. И судья, при оглашении приговора, должна была так же эти «мелочи» экспертизы огласить, так как если уж исследовать все обстоятельства произошедшего, то нужно было понимать и аморальность поведения взрослых убитых женщин. Однако судья этого не сделала. Так нельзя оглашать приговор. Почему с нас требуют неукоснительного исполнения закона, с Песеннникова требуют даже того, что ему не вменяют в обязанности, а с себя нет? Утаивать ничего нельзя, особенно человеку, который воспитан, на том, что все должностные лица должны соблюдать требования закона. В законе нет мелочей.

О рабочем и личном

Несмотря на все превратности закона, Сергей Зубарев все же считает профессию адвоката – благородной профессией. Правда, почему десятки лет назад он пошел именно этим путем, защитник уже и не помнит. Или не захотел предавать огласке.  Так или иначе, ему удалось помочь десяткам туляков и иных граждан.

Мысль о том, что человек может быть виновен на сто процентов, Сергей Зубарев всегда отбрасывает сразу. Он уверен, что всегда существуют факты, которые если и не оправдывают подсудимого полностью, то хотя бы делают его виновным меньше, чем показано материалами уголовного дела.

[caption id="attachment_248227" align="alignnone" width="591"] Адвокат мигранта Сирожиддина Шералиева согласился с виной иностранца в пяти убийствах[/caption]

Адвокат, представляя интересы своего подзащитного, должен идти до конца, убежден защитник. Противоположный случай мы разобрали на примере того же самого Сирожиддина Шералиева, адвокат которого в ходе судебных прений заявил, что все доказательства говорят о виновности его мигранта в убийствах. Тогда он попросил приговорить иностранца к любому наказанию, не связанному с пожизненным лишением свободы.

– Это профессия такая – защищать. Если адвокат так говорил, а,насколько мне известно, Шералиев не признавал себя виновным, то такого адвоката надо наказывать самым строжайшим образом, – уверен Зубарев. – Даже при самых очевидных фактах доказанности обвинения если человек не признает себя виновным, то и его защитник не имеет права признавать его таковым. Позднее могут вскрываться факты, исходя из которых, оказывается, что человек виновен не настолько, или вообще не виновен, или психически не полноценен.

– Как в России обстоят дела с соблюдением процессуального законодательства?

– Профессиональные судьи знают, как добывают доказательства, как они обрабатываются или вовсе фальсифицируются. Иногда подсудимый говорит, что его били, а ему отвечают: «Что же вы не жаловались?»

Случай из моей практики: судья, глядя на обвиняемого, у которого были синяки на лице, сказал ему примерно так: «Вы говорите, что вас били. Я допускаю, что вас били, но выбили-то правду».

Во время перестройки один из корреспондентов «Известий» писал, что нам трудно понять, например, то, что происходит в американской судебной системе. Он привел случай: на улице Нью-Йорка задержали негритянку с наркотиками. При этом, не успевая процессуально получить ордер на задержание и обыск, ее задерживают и обнаруживают запрещенные вещества. Суд женщину оправдал, поскольку у них вплоть до районного суда  судьи не только опираются на Конституцию, что формально делается сейчас и у нас, но и имеет право давать свою трактовку конституционным нормам. Они сами отмечают, что такие решения в аналогичных делах  – способ заставить полицию работать по закону и уважать права человека. Процессуальная форма должна быть соблюдена обязательно.

Как можно сказать: «Тебя били и выбили правду»? Да, они выбили, но будь это хоть трижды правда, она не является доказательством. Человек признался под пытками, но на самом деле, может, ничего и не совершал.

Вот и судья нам на процессе сказала, что нет ничего страшного  в несущественном нарушении законодательства, что не руководитель экспертного учреждения предупредил об ответственности за дачу ложных заключений, а следователь. Это – напрямую нарушение законодательства об экспертной деятельности. В этой ситуации следователь – что дядя Петя с улицы, а сама экспертиза – ноль.

Только при обоюдном соблюдении закона мы сможем прийти к правовому государству. Пока есть формулировки про «несущественные нарушения УПК», так и будем топтаться на месте.

[caption id="attachment_248230" align="alignnone" width="589"] Зубарев: Оправдательные приговоры в нашей стране редкость[/caption]

Также нигде в законе не говорится, что Песенников должен выяснить о местонахождения преступника, а понятие «обстоятельство преступления» можно трактовать по-разному. Если это не вменяется в обязанности, то отвечать он может только за то, что предписано законом.

В руководстве МВД люди тоже далеко не глупые сидят: если мыслить и фантазировать, то можно на уши всю Косую Гору поставить, и додуматься до того, что полк поднять по тревоге, сообщив, что высадились турки.

– Насколько несовершенна судебная система? По вашему опыту, как часто приходится сталкиваться с тем, что судья чем-то пренебрегает?

– Всегда.

Судопроизводство строится на принципах состязательности и равноправии. Правда этого как не было, так и нет. Мы всегда видим, что прокурор, в процессуальном смысле, выше, чем сторона защиты. Зачастую, из протокола судебного заседания видно, что сторона защиты предоставляет какие-то материалы, а ей отказывают в приобщении этих материалов под различными надуманными предлогами. В нашем случае сторона обвинения говорила, что нельзя принимать во внимание проведенные по нашей инициативе  экспертные заключения, потому что они сделаны за наши деньги. Это просто смешно!

– И последний вопрос, касающийся уже не вашего дела, но тоже весьма громкого процесса – дела руководителей банка «Первый экспресс» (руководители кредитной организации обвиняются в выдаче заведомо невозвратных кредитов на общую сумму свыше 5 млрд рублей – прим. ред). Сторона защиты подсудимого Сергея Худякова заявила ходатайство об отводе судьи. Согласно

Уголовно-процессуальному кодексу РФ решение об отводе судьи выносит тот же судья, кто и рассматривает дело. Как такое возможно?

– Давайте здесь аккуратнее. Я не могу комментировать дела,  в которых не принимал и не принимаю участия.  Но если мы будем это рассматривать как чисто теоретический пример, мы, конечно, можем поговорить и об этом.

Что тут сказать, так было всегда. Это вопрос очень глубокий: вопрос правовой культуры и правового достоинства, знаний. Опять хочу привести в пример американскую судебную систему: в Штатах разбирали гражданское дело, и одну сторону, представляла юридическая фирма, в которой, когда-то очень давно работала эта самая судья. Другие участники процесса выяснили это и написали ей, что, так как данный факт имел место, то было бы благоразумно заявить самоотвод. Заметьте, это даже не был заявленный отвод в процессуальном понимании этого слова, но судья ушла из процесса.

У нас всегда такие случаи сводятся к тому, что служитель Фемиды говорит, что не состоит ни с кем в родственных связях, однако в законе есть формулировка: «иные обстоятельства, дающие основание полагать, что судья лично, прямо или косвенно, заинтересована в исходе данного уголовно дела». Например, из-за нескольких отказов в удовлетворении ходатайства могут возникнуть сомнения в беспристрастности суда.

– Этим и апеллирует сторона защиты Худякова: его адвокат пояснял, что прокуратура ходатайствовала  о проведении экспертизы, и такую же просьбу подал защитник. Но адвокату ходатайство отклонили, а прокуратуре – удовлетворили.

– Разве это не основание для отвода? Основание. Это та самая формулировка «иные обстоятельства, дающие основания полагать…». И для судьи здесь нет ничего обидного, но она не удовлетворит это ходатайство об отводе.  Никто никогда такое ходатайство не удовлетворит.   Да и сама судебная система настроена на то, чтобы подобные ходатайства не удовлетворять.

– Как вы относитесь к суду присяжных?

– Опыта работы с судом присяжных у меня нет, но, считаю, что нужно расширять их полномочия – увеличить количество статей, по которым они могли бы рассматривать дела. Суд присяжных – более справедливое правосудие.

P.S. В настоящее время Сергей Зубарев и его подзащитный Сергей Песенников подали апелляционную жалобу в Тульской областной суд. В частности в ней указаны все нарушения права на защиту, допущенные в ходе процесса над полицейским.

Беседовала Антонина Маркова