Ориентируйтесь по имени Толстого

Три американских профессора приехали в Россию, чтобы пешком пройти по пути Льва Николаевича Толстого из Хамовников в Ясную Поляну. В прошлом году им пришлось отказаться от похода из-за лесных пожаров, зато теперь они с удовольствие рассказывают о своих впечатлениях читателям «АиФ в Туле».

Вспоминая путешествие, Майкл Деннер смеялся, поглаживая бородку «а-ля Толстой». Он обзавёлся ею специально для похода. Том Ньюлин, здорово загоревший под нашим солнцем, откровенно гордился тем, что прошёл несколько десятков километров. А очаровательная Сара Винтер, в отличие от своих спутников практически не говорящая по-русски, восторженно говорила, что надо непременно повторить этот опыт.

И все сошлись в одном: это было не просто приключение, а путь к Толстому, приблизивший их к великому писателю.

Перевербовка

- Лев Толстой, тренированный мужчина, шёл из Хамовников в Ясную Поляну 10 дней. У вас на это ушло три дня. Жульничали, господа профессора? Без машины не обошлось?

- Толстой проходил около 30 километров в день. Это многовато для нас. Время от времени мы голосовали на дороге и хоть и немного, но ехали.

- Майкл, что побудило вас пуститься в этот путь?

- В 2007 году я участвовал в Яснополянской конференции. Как-то проходя по картофельному полю, вспомнил, что Толстой был совершеннейшим непоседой: проведя утро за письменным столом, он отправлялся на долгую прогулку. В 58 лет великий писатель, ненавидевший жизнь в Москве, взял посох и впервые пошёл из Хамовников в Ясную Поляну пешком. Я читал полное собрание сочинений Льва Николаевича. В письмах писателю и общественному деятелю Владимиру Черткову и жене Софье Андреевне Толстой живописал этот путь.

Наверное, это была своего рода репетиция его последнего ухода из Ясной… Как бы то ни было, я понял, что должен однажды пройти по толстов¬ской дороге.

- Почему вы избрали своей профессией русский язык, русскую литературу?

- С детства читал Достоевского и Толстого, но ничего особенного не знал о русской культуре. В 1988 году наш тогдашний президент Рональд Рейган назвал Россию империей зла, и я решил стать шпионом. Шпионить против вас. Серьёзно это говорю. Вскоре в вашей стране началась гласность, перестройка, я же поступил в университет с сильной кафедрой русского языка. В 1992 году приехал в Питер, затем жил в Москве, где стал учителем в спецшколе №10. Несколько месяцев учил английскому языку ребят, общался с русскими людьми, изучал вашу потрясающе богатую культуру.

- Которая и погубила, возможно, хорошего шпиона…

- Это правда. Чтобы с уважением, симпатией относиться к другой стране, надо знать её культуру. А язык - это её основа.

Без преклонения

- Том, вы тоже мечтали шпионить у нас?

- Я хотел быть пожарником. Но и в мою жизнь самым странным образом вмешался Толстой. У нас был странный сосед. Он как-то очень хитро выказывал симпатию к России. Мы с братьями работали у него в огороде. Он показывал на овощи и говорил: «Это русские, а вот те ненужные растения - французы...»

Однажды он пригласил нас с братьями в кино, где мы посмотрели фильм Сергея Бондарчука «Война и мир». Если сказать, что впечатление сильное, - этого будет недостаточно, чтобы передать мощь воздействия картины. Через два года я уже самостоятельно изучал русский язык. В университете занимался русской литературой, потом поступил в аспирантуру. Увлёкся Болотовым, который жил недалеко от Льва Толстого. Написал единственную на английском языке книгу о Болотове. У нашей семьи есть усадьба в Филадельфии. Поэтому я хорошо понимаю Толстого, Болотова с их любовью к одному маленькому участку земли. И глубоко разделяю такое понятие, как «гений места», самым непосредственным образом относящееся к Ясной Поляне, к её обитателям и Льву Толстому. Я стараюсь понять Толстого, но он для меня не бог, а человек со своими проблемами. Великий человек. Философ.

- Как вас воспринимали люди, с которыми вы встречались в пути?

- Они смотрели так, словно думали: вы, наверное, недалёкие ребята, раз идёте пешком. А потом охотно нам помогали и много рассказывали о своих городах и посёлках, об устройстве жизни.

Охранная грамота

- Майкл, что удивило во время путешествия?

- Шестьдесят часов разговора друг с другом и другими людьми о разных вещах. К тому же мы избавились от стереотипа, свойственного не только американцам, но и живущим в России. Заключается он в том, что в российской глубинке живут агрессивные, недобрые люди. Узнав о нашем желании пройти путь Льва Толстого, все наши знакомые в Питере и в Москве говорили: «Ой, будет опасно. Люди такие звери везде». Дочь Тома, восемнадцатилетняя красавица блондинка, просила нас взять её с собой. Даже приехала в Россию. Но наши русские друзья крутили у виска и говорили: «Это нехорошая идея - пускать блондинку по российским полям и лесам. Как вам, отцу, не стыдно?». Том немного испугался.

Но всё это оказалось полной ерундой. Хочу сказать всем: не бойтесь друг друга! Люди в деревне самые добрые, открытые и гостеприимные. Мы прошли больше 150 км и встретились с десятками людей. Они все без исключения интересовались нашим походом, давали советы, помогали. И сердца их открывались, когда они узнавали о цели нашего путешествия и причинах, побудивших его совершить.

Как-то мы остановили машину, и молодая пара подвезла нас километров пять. Мы разговорились, а когда прощались, мужчина напутствовал нас: «Ориентируйтесь по имени Толстого. Любой русский вам поможет, если вы назовёте эту фамилию». Это правда. И это здорово..

Мы добрались до Серпухова. Насладились красивым городом, расположенным в красивом месте. Дошли до Оки. Тут выяснилось, что проход по единственному мосту запрещён, так как по нему проходит железная дорога. Мы обратились к местным жителям. Я, правда, врал немного, когда говорил им, что Лев Николаевич всегда именно в этом месте просил перевезти его на другую сторону, а нам надо исторически правильно всё делать. Человек, работающий на «скорой помощи», выслушал и сказал: «Хорошо!». Он нашёл лодку и перевез нас. Мы пытались дать ему деньги. Он отказался их взять. Толстой - это охранная грамота и билет на другой берег реки, на поездку в транспорте, куда угодно.

За рекой Сара начала прихрамывать. Ей было трудно идти. Мы остановились в очень маленьком магазине. Представьте себе: водка, водка, водка, коньяк, водка, пиво, пиво, коньяк, водка… И всё.

Мы думали: что делать? Местный парень лет двадцати говорит: «Я ещё пьяный, не могу подвезти. Будем искать кого-нибудь».

Он начал звонить своим друзьям, чтобы узнать, есть ли кто-нибудь трезвый. Увы... Тогда позвали таксиста. Ждали его час, полтора часа. Кассирша в магазине не выдержала, позвонила мужу: «Подвези эту бедную женщину». Везти надо было 35 км, да ещё обратно столько же. Он сразу же появился и довёз нас до усадьбы Болотова.

Ещё одна удивительная история произошла с нами во время путешествия. Это был второй день нашего путешествия. Недалеко от Чехова, в поселке Столбовая, мы остановились у палатки, чтобы выпить квас. Напротив нас сидел человек в тёмных очках. Он что-то пил, курил и смотрел на нас. Мы весело сидели. Работающая здесь красивая девушка набралась смелости расспросить нас о цели нашего похода. Мы объясняем, а тот человек всё смотрит, пьёт, курит… Я боялся его немножко. Наконец, он встал, подошёл к нам, достал из рюкзака небольшую книгу и протянул со словами: «Подарок. Все, что вам нужно знать о России,- в этой книге Сергея Есенина». Такой человек в таком месте… Его подарок, с личными его закладками на страницах, я теперь ношу с собой. И читал Есенина в дороге.

Льву Николаевичу было легче

- Том, неужели за всё время пути вас так никто и не пугнул как следует?

- А можно говорить не только о плюсах? Майкл добрый, разговорчивый, энергичный, а я молчун циничный, но те, кто меня знают, знают, что я милый.

- Тогда с милым цинизмом вы нам и расскажете об ужасах, которые претерпели.

- Мы очень боялись собак. Но даже они у вас добрые, гостеприимные. Мы шли без единой проблемы.

Страшно было, только когда нас подвозили два молдованина. Они хотели произвести на нас впечатление быстротой езды и произвели его.

А в Ясногорске таксист сразу предупредил: «Вы здесь ничего хорошего не найдёте. Это самый депрессивный город. Почти все хорошие люди отсюда уже ушли. Остались алкоголики, наркоманы. Был у нас большой машиностроительный завод. Однако он, имевший статус градообразующего предприятия, пришёл в упадок. А вместе с ним начала разрушаться и жизнь в городе. Дорог нет, дома ветшают, люди страдают…» Это удручает.

Опять же Толстому было легче. В то время не было машин, бензина и ужасающе опасной трассы: гарь, шум, дышать нечем. А на некоторых участках мы шли быстрее, нежели ехали машины. Назвать дорогами то, что мы видели, невозможно. И, конечно, впечатляют российские расстояния. Вёрсты. Вёрсты…

- Лев Николаевич замечал всех крестьянок в округе. Что вы думаете о русских женщинах?

- Мы женаты.

- Льву Николаевичу это обстоятельство не мешало ценить красоту…

- Мне нравятся независимые, энергичные, самостоятельные, общительные, открытые русские женщины. Как моя жена.

- Сара, а на вас что произвело впечатление?

- Когда идёшь медленно, настоящая жизнь видна словно через микроскоп. Мне было тяжело. Я чудовищно уставала. Но это всё так увлекательно и много даёт уму и душе. Майкл, как писал Толстой о своём пути?

- Лев Николаевич написал: иду же главное за тем, чтобы отдохнуть от роскошной жизни и хоть немного принять участие в настоящем. И это то, что мы сделали.

По материалам "АиФ в Туле"