Сергей Матвеев: Владимир Высоцкий был глашатаем всего того, о чем думал народ

20 лет назад, 25 июля 1980 года, умер русский поэт, певец, композитор и актер Владимир Семенович Высоцкий.О его жизни, творчестве и смерти в студии ИА «Тульская служба новостей» рассказал поклонник его творчества, начальник УВД по Тульской области Сергей Матвеев.

1980 год. Московская олимпиада в разгаре, столица закрыта. И вдруг событие, которое стало громом среди ясного неба – умер Высоцкий. В день похорон в театр на Таганке закрыт доступ. Но люди все равно нескончаемым потоком идут, чтобы проститься с гением. Прошло 30 лет. Кем был Высоцкий для Советского Союза?

- Владимир Семенович, наверное, для всего поколения Советского Союза был совестью, прежде всего, и глашатаем всего того, о чем думал народ, но не мог сказать. Володя нашел совершенно неординарный способ - вышел с гитарой и своим необыкновенным хриплым голосом проорал на всю страну за всех, кто думал, и выразил мысли целого поколения. В этом, конечно, его гражданский подвиг и, конечно, его гений, и необыкновенный талант.

С юмором, необыкновенным юмором, а порой с иронией, он сказал и выразил мысли миллионов советских людей, которые жили тогда в закрытом обществе. Тогда были диссиденты, тогда инакомыслящих лишали гражданства, помещали в психушки. А Володя не боялся ничего и сказал за все эти миллионы.

Как дорастают до Высоцкого? Может быть, на своем личном примере.

- Прежде всего, я к Высоцкому пришел окончательно и бесповоротно, проживая в коммунальной квартире. Был еще ребенком. Услышал его песни, а песни эти были, прежде всего, про войну, перед глазами проходили и атаки, и поля сражений, и, действительно, воинское братство. Создавалось впечатление, что эти песни мог написать только человек, который все это прошел сам. И не случайно про Володю ходили слухи, что он и воевал, и летал, и сидел. И творчество его взяло своей правдоподобностью, своим нервом, своим накалом, на котором все его творчество. Не случайно, первое издание Роберт Рождественский назвал «нерв». Это действительно был нерв эпохи.

Как бы вы определили себя? Вы – любитель, поклонник, исследователь творчества?

- Наверное, есть от всего понемногу. Я Володю полюбил окончательно и бесповоротно в 1969 году и больше в течение жизни никогда в своей любви не изменял. Для меня он остался тем, кого я полюбил в том далеком сейчас времени. Я пронес его через всю жизнь в своем сердце, мне его творчество нравилось тогда, нравится и сегодня. Можно говорить, что что-то больше, что-то меньше нравится, но я считаю его гениальным поэтом, гением прошедшей эпохи, прошлого века. Для меня он такой же, как Пушкин в 19 веке. Я его оцениваю, его масштаб личности и масштаб его поэзии на уровне с Пушкиным, не меньше. Мне он и сегодня дорог, мне он помогал в жизни – когда сложно, когда находишься на грани риска, когда приходится принимать решение, когда действительно трудно. Включай его песни и слушай – это всегда поможет. Он всегда со мной.

Вы же еще и хранитель раритетов, связанных с Высоцким. Расскажите, пожалуйста, что ценного есть в вашей коллекции, что, может быть, вам наиболее дорого.

- Все, что связанно с Владимиром Семеновичем, я собираю с тех далеких лет, с 70-ых годов, когда был жив Владимир Семенович. Я был на его спектакле «Антимиры» на Таганке, у меня большая фонотека – практически есть все записи. У меня есть большая коллекция картин, нарисованных и посвященных Владимиру Семеновичу. Мне руководитель фотохроники ТАСС в 90-ых годах, когда все рушилось, побеседовав со мной и узнав, как я отношусь к Володе и как люблю его творчество, передал весь фото-архив ТАСС. Он у меня тоже есть – все фотографии, которые официально когда-либо были в фотохронике.

Есть некоторые вещи – мне посчастливилось общаться с друзьями, близкими людьми к Володе: с Анатолием Борисовичем Утевским, полковником милиции и профессором, с которым прошла вся молодость на Большом Каретном – они жили в одном доме. Володя в библиотеке у отца Анатолия Борисовича, известного адвоката, брал книги, читал эти книги. С Анатолием Борисовичем он впервые пошел на операцию по задержанию преступников. По всей видимости, тот колоссальный жизненный опыт и знания, касающиеся и бандитов, которые он применил в «Место встречи изменить нельзя», истоки были заложены в те года. У него были два прекрасных милиционера – это Гладков и Утевский, с которыми он близко очень дружил. Была замечательная кампания – Левон Качерян, туда приходил и Шукшин, и Тарковский, и вот в этой компании был тогда и Утевский. Я с ним близко дружу, до сих пор дружу.

Я соприкасался и дружил с Нисановым Валерием – это известный фотохудожник, который жил над Володей, который последние годы просто не закрывал дверь для Володи, потому что тот мог прийти в любое время дня и ночи к нему. Они целыми вечерами длительными засиживались у Нисанова на кухне, за небольшим столом, и в ночь на 25 число он спустился именно из этой квартиры, вышел из-за этого стола к себе и ушел в вечность. Вот этот стол, после смерти Нисанова - он скончался несколько лет назад в Америке, после шунтирования, мне его жена подарила – у меня хранится этот стол, за которым сидел Высоцкий при жизни.

Вы за этим столом сидите?

- Я его еще не собрал. Я его обязательно поставлю в то место, где я буду сидеть.

Что бы вы посоветовали тем, кто только открывает для себя Высоцкого.

- Я бы посоветовал прежде всего слушать. Конечно, Высоцкий, прежде всего, большой поэт, но он нашел совершенно ранее невиданное выражение стихов под гитару необыкновенным голосом. И я бы посоветовал начать слушать его песни. Прежде всего – военный цикл. Морские песни – очень хороший цикл. А спортсмены нынешние, которые одно соревнование за другим продувают, послушали бы его песни:

«Профессионалам, отчаянным малым,

Игра – лотерея, кому повезет.

А наши ребята за ту же зарплату

Уже семикратно уходят вперед».

Он для хоккеистов в свое время написал прекрасный гимн, и они тогда побеждали. Все любили Высоцкого, слушали его, и под его песни выходили на соревнования.