Илья Киндеев – о несостоятельности Роскомнадзора и реформах в системе образования

Пока Роскомнадзор блокирует «Телеграм» депутаты Государственной Думы в очередной раз решают судьбу системы высшего образования в России. Парламентарии рассматривают законопроект о введении целевого обучения в вузах. Нужно ли лишать россиян мессенджеров и соцсетей, а подростков учить по заказу государства  «Тульская служба новостей» побеседовала с координатором регионального отделения ЛДПР Ильей Киндеевым.

«Телеграм» - под запретом. И политики, и журналисты, и пресс-службы общаются через этот мессенджер. И даже сам руководитель Роскомнадзора говорил, что у него был установлен «Телеграм». Почему для деловой переписки был выбран этот ресурс, и что происходит в связи с его запретом?

Я считаю, что из большинства мессенджеров «Телеграм» был достаточно удобным и производительным софтом. Если говорить о безопасности, то мы все знаем, что проследить сообщение невозможно. Но все же называть его «вредным» - бессмысленно и глупо: до его появления и во время его работы совершались теракты, а даже если его полностью заблокировать, аналогичные преступления будут совершать. Блокируя мессенджер, проблему терроризма не решили, но ФСБ сможет поставить себе галочку и сказать, что они работали.

В России уже проходили блокировку различных ресурсов, например, «Рутрекера». Когда он существовал, была возможность решать вопросы с правообладателями неправовым путем. Ресурс убирал пиратские раздачи. В связи с появлением различных операционных систем и проведением несложных махинаций, наши правообладатели теряют большие суммы денег, потому что этими с ресурсами договориться практически невозможно.

В связи с блокировкой «Телеграма» с перебоями работают многие интернет-ресурсы, в том числе, и сайт Роскомнадзора. Также невозможно было купить билеты на экскурсию в Кремль. Эти телодвижения выглядят как слон в посудной лавке. Ведомство не справилось с задачей, которую себе поставило.

Мое мнение, РКН нанес удар по высокотехнологичному бизнесу. Решение о блокировке должны приниматься на законодательном уровне, чтобы ситуацию оценили эксперты.

Это, так или иначе, влияет на свободу слова. Уже было заявлено о желании запретить «Фейсбук». Может, потом дойдет до «Ютуба». Может быть, поводом для таких решений послужили политические страсти, которые кипят в Сети. Например, приход в прошлом году небезызвестного оппозиционера Алексея Навального. Что будет дальше и как с этим бороться?

Отчасти это правда. В «Телеграме» есть канал правительства Тульской области, который также прекратил свою работу. С помощью него большое количество людей могло узнавать, что происходит в регионе.

Люди не только могли общаться, но и вступать в группы, направленные против власти и никто ничего им не мог сделать. Возможно, это и привело к мыслям о небезопасном средстве коммуникации.

Что касается «Фейсбука», на мой взгляд, его запрет такое же нелепое решение. Не имея возможностей, я уже не говорю о наличии смысла, не стоит за эту работу браться.

Роскомнадзор не справился с «Телеграмом», и думаю, с «Фейсбуком» проще не будет.  Не вижу смысла позориться еще раз.

У отделения вашей партии есть аккаунты в различных социальный сетях. Политическую активность нужно больше развивать в Сети?

У председателя нашего отделения Александра Балберова есть свой блог, сайт, страница в «Фейсбуке» и канал «Телеграме». Он много следит за новостями политики, комментирует информацию по самым злободневным темам. Он какие-то моменты может заимствовать  у других ресурсов. Этим каналом занимается лично он сам, никакой пресс-секретарь мысли не регулирует.

Помимо общения в Сети, сторонники партии, встречаются со студентами, например, перед выборами Владимир Жириновский встречался со студентами ТулГУ. Расскажите, о живом общении.

ЛДПР считает, что важную роль в жизни России играет молодежь. С ней необходимо взаимодействовать. Жириновский много ездит по стране и встречается с юношами и девушками. Молодые люди – это двигатель экономики и развития России. Он общается и объясняет им какие-то политические и экономические аспекты. Если говорить о ТулГУ, то на встрече был аншлаг, люди сидели, стояли. Желающих пообщаться с ним было огромное количество.

В Государственной Думе рассматривают законопроект о целевом обучении, то есть на бюджетной основе смогут учиться те, кто дальше будет работать по специальности. Правильно ли это?

Этим законопроектом пытаются сделать так, чтобы молодые люди, обучающиеся на бюджете, были обязаны отработать в государственных компаниях столько же времени, сколько отучились в университете.

Идея спорная. Во-первых, в нашей системе образования не предусмотрено принудительное распределение студентов. Эта проблема гораздо глубже и чтобы ее решать, необходимо смотреть гораздо глубже – заниматься профориентацией, проводить анализ рабочих мест, чтобы понимать, какие специалисты будут востребованы в ближайшие пять-десять лет. Мы можем «производить» по 200 PR-специалистов в год в одной только Тульской области и через пять лет получим тысячу человек, которых невозможно будет устроить на работу.

Я закончил ТулГУ по специальности «Организация управления перевозок на транспорте», это интересная и нужная специальность, но в Тульской области она невысоко оплачиваемая.  Выпустившись из вуза, я узнал, что смогу работать только за 12 тысяч рублей. Пришлось сменить род деятельности. В европейских странах сумма оплаты на этой специальности гораздо выше.

Сейчас говорят о том, чтобы запретить студентам выбирать работу после окончания высшего учебного заведения, но согласно Конституции, у нас есть свобода труда. Ректор МГТУ имени Баумана, комментируя рассматриваемый законопроект, заявил, что в годы СССР он занимался распределением студентов, и это не принесло никакой экономической выгоды.

Жириновский на встрече со студентами говорил, что в университет надо брать всех, а потом уже решать, будут они учиться дальше или нет. Как принимать на учебу всех, если желающих будет очень много? Мало какой вуз способен это потянуть.

У нас не все вузы заполнены студентами. Даже в ТулГУ закрыты некоторые специальности из-за отсутствия на них спроса.

Владимир Жириновский предлагает брать студентов, а потом смотреть на их результаты в течение года. Если у него хорошие оценки, то он продолжит получать образование, если плохие, то будет переведен на коммерческое обучение или вовсе отчислен.

В образовании требуется много изменений, например, отмена Единого государственного экзамена.

Если мы этим законопроектом переживаем за трудоустройство и опыт выпускников вуза, то нужно дать им возможность устроиться на работу в государственную компанию. Возможность, а не обязанность. Обязанность трудоустраивать студентов необходимо возложить на эти учреждения.

По уровню заработных плат госкомпании отстают от частных организаций. Сейчас работа во вторых компаниях привлекательнее.

Также возникает вопрос о специфичных специальностях – журналистах, PR-специалистах и дизайнерах. Они выпускаются в больших количествах, но зачем они госструктурам?

В нынешнем виде законопроект выглядит нелепо и грамотно реализован не будет.

Если вернутся к идее ЛДПР брать всех, как думаете, преподавательский состав осилит? Не пострадает ли качество образования?

У нас большое количество выпускников педагогических вузов, которые работают не по специальности: либо их работа мало оплачивается, либо у них нет возможности работать.

Важно начать, дальше все выровняется.

Все сводится к тому, что на законодательном уровне усложняется жизнь в стране. Еще пытается помешать развиваться Запад и США. Санкциям подвергся и наш губернатор…

15 мая Госдума должна предоставить данные по санкциям. Первая и основная задача – не навредить гражданам России. Когда США вводили свои санкции, у них были точки для удара – они атаковали конкретные промышленные предприятия и персоналии. Решили бить по газонефтяной промышленности, алюминиевому экспорту, оборонке. В этих отраслях работает большое количество людей и в этой сфере мы конкуренты США на мировом рынке.

Что с нашей стороны? Мы можем запретить алкогольную и табачную продукцию. Мягко говоря, любителей калифорнийских вин не так много, бурбона – тоже. Есть запрет на программное обеспечение, который работает с 1 мая 2016 года. Но она работает тоже спорно: если нет российского аналога, то можно использовать зарубежное. В чем тогда смысл? Мы продолжаем пользоваться операционными системами, потому что российских аналогов нет. Прежде, чем данные вещи вводить, надо создать что-то свое.

У нас был аналог – «Телеграм». Это продукт, созданный на территории РФ…

Да. Пользоваться будем другими мессенджерами. В этой ситуации много противоречий.

Можем запретить медикаменты. Но это подвергнет опасности граждан. Здоровье жителей страны – первоочередная задача. Мне не важно, откуда получать медикаменты или помощь. Конечно, хочется, чтобы помощь оказывалась нашими специалистами, но если в нашей стране не могут оказать данные услуги или производить какие-то препараты, то, безусловно, их надо покупать где-то еще.

Можно, конечно, запретить к экспорту титан и ракетные двигатели, которые мы продаем в Штаты.

А как же бюджет?

Для того чтобы это сделать, необходимо найти другого покупателя иначе мы потеряем доходы. Это будет выстрел себе в ногу. Интересно другое, что относительно этого законопроекта мы можем ограничить право интеллектуальной собственности для правообладателей США. Если благодаря этому законопроекту мы начнем производить товары, интеллектуальная собственность на которые принадлежит Америке, мы будем по ним бить так же, как они били по нашей нефти и газу.

Что понимается под интеллектуальной собственностью?

Любые товары, которые мы можем производить на территории РФ и у них есть патент.

Но для этого нужно развивать малый и средний бизнес…

Согласен. У нас он пока развивается только на словах.

Недавно в Тульской области был Генпрокурор Юрий Чайка. Он говорил о необходимости развивать бизнес, и сокращении числа проверок. Но их число наоборот увеличилось после трагедии в Кемерове. Где золотая середина между бизнесом и проверками?

К трагедии в Кемерове привела вопиющая и отвратительная жадность людей.

После таких инцидентов следуют проверки - это логично. Но я бы не хотел, чтобы это были действия на публику. Необходимо разработать систематический подход.

Если брать «Зимнюю вишню», то ее тоже проверяли, но кто-то получил деньги. Изначально это была фабрика. У нас в Туле тоже есть случаи перевода производственных помещений в развлекательные.

Проблема в том, что на каких-то уровнях проблемы не были решены. Необходим системный подход с регулярным взаимодействием с МЧС, компаниями, предоставляющими площади, и другими ведомствами. Можно привлекать общественность и сторонние организации.

Ничего не вижу плохого в проверках, лишь бы они приносили результат, и не страдали люди.

Люди часто спрашивают, где прокуратура была раньше?

Это то, о чем я говорю. Если сейчас находят нарушения, то надо смотреть, как эти объекты принимали раньше. Единственное, на моей взгляд, верное решение – это привлекать сторонние организации.  Я бы не хотел, чтобы благодаря этим проверкам кто-то обогатился.

Кто тогда должен проверять?

Есть множество различных советов и организаций, например, Молодежный парламент, Совет молодых депутатов и сами депутаты.

Вы бы от своей партии смогли бы организовать нечто подобное?

Да, это вполне реально. Вопрос другой – допустят ли проверяющие сторонних людей. Но, чтобы добиться доверия населения, им необходимо  это сделать. Эта инициатива должна быть на федеральном уровне.

Текст: Илья Логинов, Антонина  Маркова

Фото: личный архив Ильи Киндеева